Противник тем временем предпринял новый штурм русских позиций, намереваясь повторить свой прежний успех. Бригада Сен-Поля и дивизия Ламотт-Ружа вновь покинули свои траншеи, но теперь обстановка на поле боя была совершенно иной. В этот раз атакующие цепи встретили густой ружейный огонь и выстрелы картечью, из пушек бастиона и куртины, которые в азарте боя французы не потрудились заклепать. Совершив эту роковую ошибку, теперь они щедро расплачивались за неё своими жизнями. Многим, многим солдатам французского императора это небольшое расстояние в сорок метров оказалось роковым.
По плотно рядам бегущих солдат противника била картечь бастиона и куртины, били ядра пушек Парижской и Лабораторной батареи, вели огонь корабли "Владимир" и "Херсонес", которые, невзирая на пули вражеских стрелков, приблизились почти к самому берегу.
Весь этот огонь столь основательно опустошал ряды наступающих солдат, что, когда они попытались овладеть русскими укреплениями, то легко были отражены их защитниками. Потери среди французов были ужасны. На куртине 2 бастиона погиб бригадир Сен-Поль и был смертельно ранен генерал Биссон, погибли или были ранены все штаб-офицеры штурмовой колонны и потому, отступавшими частями командовал капитан Лаварден. Бригады Пикара и Бурбаки, штурмовавшие куртину справа от 2 бастиона, были столь основательно потрепаны, что по приказу Боске их отвели в тыл.
Видя, что русские проявляют отчаянное упорство, Боске обратился за помощью к Пелесье, требуя прислать свежие силы и артиллерию, с помощью которой он намеревался окончательно смести защитников куртины. Командующий немедленно откликнулся на просьбу генерала и прислал четыре батареи вместе с бригадой Мартинели.
Казалось, столь весомая помощь поможет Боске переломить ситуацию. Но вышло совершенно по-другому. Особенности местности перед куртиной были таковы, что пушки были вынуждены двигаться длинной цепочкой друг за другом. Как только батареи приблизились к передовой, они сразу попали под шквальный огонь пуль и картечи. Не успев сделать ни одного выстрела, большинство пушкарей было перебито.
Не отходя от своих орудий, погибли полковники Суши и Гюген, получил смертельное ранение майор Рапатель. Единственной, кто смог открыть огонь по врагу, была батарея Дюшанэ, однако и она не смогла долго продержаться. Бомбы и ядра русских батарей и кораблей быстро выбили всю орудийную прислугу и привели в негодность все пушки.
Осколком разорвавшейся гранаты был тяжело ранен в бок сам Боске, все время невозмутимо стоявший у бруствера передней траншеи. Генеральская свита с криком бросилась к нему, но раненый повелительным жестом остановил их кудахтанье.
- Пошлите гонца к Дюлаку, я хочу, чтобы он атаковал немедленно!! - крикнул Боске, не желая покидать поле боя. Его желание было немедленно исполнено, и вскоре французы в третий раз устремились на штурм 2 бастиона и куртины.
Наибольший успех сопутствовал атакующим цепям при штурме куртины. Поддержанные огнем с Малахового кургана, французы смогли захватить часть куртины прилегающей к бастиону, но дальше продвинуться не смогли. Картечь пушкарей с батареи Геннериха и пушки Парижской батареи поставили надежный огневой заслон солдатам Мартинели на подступах ко второй линии обороны.
Успехи бригады Мароля, подошедшей из тыла, были куда менее весомы. Неся огромные потери от картечи, французы могли только закрепиться в наружном рве 2 бастиона и вели яростную перестрелку с солдатами Ладожского полка, которые сверху забрасывали их камнями.
Испытывая жесткие мучения от раны, генерал Боске мужественно терпел терзавшую его боль в ожидании, когда трехцветное знамя взовьется над валами 2 бастиона, но так и не дождался этого момента. Солдаты генерала Сабашинского твердо держали свои позиции. Едва только французы, ведомые генералом Маролем, все-таки смогли подняться на бастионные валы, как попали под штыковую атаку русских. Завязалась рукопашная схватка, в которой от удара штыков погиб сам Мароль и многие его офицеры.
Лишившись командиров, французы моментально дрогнули и обратились в неудержимое бегство, нещадно поражаемые огнем, как с валов бастиона, так и с бортов русских кораблей. Наружный ров второго бастиона и все пространство перед ним было густо усеяно телами погибших, которые лежали друг на друге буквально несколькими слоями.
Вслед за этим французы потерпели неудачу и в сражении за куртину. Подошедшие подкрепления русских выбили французов из захваченной ими части укрепления, несмотря на их отчаянное сопротивление. Не помогли даже гвардейские гренадеры генерала Понтенэ, которые были присланы сюда лично генералом Пелесье для одержания победы. При поддержке Лабораторной батареи, чьи орудия смогли полностью нейтрализовать фланговый огонь с Малахова кургана, солдаты полковника Нейдгарта сошлись с врагом в рукопашной схватке и отбросили его с куртины. Французская пехота ничего не смогла сделать с неистовыми русскими солдатами, хотя постоянно имела над ними почти трехкратное превосходство в штыках.
Потери французов в этой атаке были очень чувствительны. От русского ядра погиб генерал Понтенэ, которого все в один голос называли самым одаренным генералом в империи. Погибли генералы Мелине и Монтер, тяжело ранены Бланшар и Уриха. Все это успел услышать Боске, прежде чем серая пелена боли не поглотила его сознание и раненого генерала, спешно отправили в тыл. Французы были полностью отражены по всей линии обороны за исключением Малахового кургана. Там прочно засел Мак-Магон, успешно отбивая попытки Хрулева его отбить.
Британские войска, расположившиеся напротив 3 бастиона, или как его называли "Большой Редан", вели себя согласно особенностям своего национального характера. Милостиво предоставив право французам первым влезть в кровавую драку, они хладнокровно дожидались её результатов. Лишь только когда на Малахове кургане взметнулось императорское знамя и продержалось более двадцати минут, генерал Кордингтон отдал приказ о штурме русских позиций.
Англичане не сильно преуспели в постройке новых траншей и параллелей, и потому им предстояло пройти чуть меньше трехсот шагов под жестким огнем противника. Как результат этого - большие потери среди наступавших солдат.
Штурмовая колонна генерала Ширлея приняла на себя главный удар пушек бастиона и от того большая часть потерь легла на их плечи. От пулевого ранения в голову погиб полковник Унет, а сам генерал от удара ядра лишился ноги и был спешно унесен в тыл.
Единственное, что смог сделать принявший командование солдатами полковник Бамбури, это остановить дальнейшее продвижение своих войск, и огнем поддержать колонну полковника Виндгама, у которого наметился явный успех.
Его колонна наступала на тот участок бастиона, который особенно сильно пострадал от вражеской бомбардировки, и там находилось всего три исправных пушки. Их огонь никак не мог остановить наступление славных бобби, которые, благодаря основательно засыпанному рву, легко ворвались на бастион. Владимирцы, вместе со своим командиром полковником Перелешиным, мужественно защищались. Полковник лично принимал участие в рукопашной схватке, в которой ему оторвало пулей два пальца и распороло руку ударом вражеского штыка. Истекая кровью, Перелешин продолжал руководить боем, пока не потерял сознание, и не был на руках унесен в тыл.
Используя численный перевес, британцы смогли вытеснить остатки Владимирского полка ко второй линии обороны и принялись спешно заклепывать русские пушки. Усердно предавшись этому занятию и время от времени постреливая в сторону русских, они полностью проморгали их контратаку, за что жестоко поплатились.
Полковник Венцель приведший в качестве подмоги две роты Якутского полка, принял под свое командование потрепанных владимирцев и, не теряя ни одной минуты, бросился в штыковую атаку. Их порыв вовремя поддержали два батальона суздальского полка под командованием полковника Мезенцева, наступавших со стороны батареи Никонова.
Так как суздальцы были ближе к британцам, то на них и обрушился их губительный огонь из штуцеров. Сраженный двумя пулями пал полковник Мезенцев, но русские солдаты не дрогнули и, повинуясь призыву подполковника Артемьева, бросились в штыки.
Столь героический поступок по вызову огня врага на себя, позволил солдатам полковника Венцеля быстро и без особых потерь достичь бастиона и ворваться в него. Подвергнувшись двойному удару с фланга и фронта, британцы не выдержали и бежали.
Когда полковник Виндгам предстал перед генералом Кордингтоном, то охваченный горячностью боя он стал возбужденно попросить у него резервов для проведения нового штурма.
- Вы действительно надеетесь еще что-либо сделать? - спросил генерал.
